ФАРФОРОВАЯ КУКЛА

В одной беседе  с приятелем, в которой много сетовал о страшном нежелании многих людей «включать мозг», чтобы принимать решения, мне припомнился один случай из практики.

Давно это было, где-то в начале 2000-х. Я вела группу интенсивной жизни. И Бог свидетель, такие группы точно «собираются на небесах». В этот раз там, как на подбор, были престранные люди – все сплошь сиротки. В прошлом либо потерявшие родителей, либо оставленные ими в раннем возрасте. Уже будучи взрослыми людьми они словно оставались в «капкане» одинокого, растерянного детства, где так и не возникло отчетливого чувства «я»,  «я любимый»,  «я нужный кому-то»,  а так же четкого понимания что и как нужно делать.

Одна участница – девушка лет 25-ти, была и вовсе не от мира сего. Очень худенькая для своего возраста. Сзади её можно было принять за подростка лет 13-ти. Вдоль спины струились светлые, длинные кудряшки. Наряд очень походил на кукольный: пышное короткое платьишко, розовые рюши, яркие бантики, макияж с блестками, длиннющие приклеенные ресницы, разноцветные ногти на руках и ногах. Манерная, с налетом детской кокетливости речь.

На второй день группы она пришла с двумя хвостиками и нам открылась ее шея. Сзади, ближе к кантику волос виднелась маленькая наколка в виде замочной  скважины. 

Всех очень заинтересовало, что это означает. Девушка рассказала о том, что ее мама, которая умерла когда ей было шесть лет,  коллекционировала кукол. В ее коллекции были куклы со всего мира: фарфоровые красавицы с миловидными личиками в парчово-кружевных нарядах. Мать болела шизофренией. Она обожала своих маленьких подружек, а дочку практически не замечала. Чтобы обратить на себя внимание мамы малютка стремилась походить на ее кукол, но все старания были напрасны.  

В один день, мать выпрыгнула из окна, а может просто свалилась с подоконника. Когда её нашли, в руках  женщина сжимала большую заводную куклу.

«Я всегда мечтала быть как мамина кукла. Все тебя любят, возятся с тобой, не надо ни о чем думать, за тебя всё решают и делают другие» - сказала девушка. Мы стали размышлять на эту тему.

Формат группы интенсивной жизни дает участникам возможность самим создать реальность и моделировать любые ситуации, дает шанс освободиться, измениться. Там человек  всматривается в себя, отправляется за собой настоящим, находит в себе смелость и создает напряжение для глубокого проживания, прохождения «насквозь» незавершенных болезненных ситуаций.

В итоге совместных размышлений девушка договорилась с участниками группы о том, что они исполнят ее мечту, до конца сегодняшнего дня она будет их куклой. Они же будут решать и делать всё за неё. Девушка просила их сделать это искренне, честно, до конца и по взрослому. Разумеется,  договорились, что она сможет сказать «стоп» в любой момент времени.

Я с интересом наблюдала, что же будет происходить. Сначала конечно всем участникам было очень забавно. Они ржали как кони, шутили, приказывали ей то встать, то сесть, то повернуться лицом в угол. Рассказывали пошловатые анекдоты. Все внимание группы в десять человек сфокусировалось на ней. Но дальше стали происходить метаморфозы, которые оставили след в душе каждого участника…

Постепенно «покладистость» живой куклы стала вызывать всеобщее раздражение. Но что-то мешало им оставить ее в покое и просто заняться своими проблемами. Раздражение и напряжение росло. Тут из круга встала женщина лет 30-ти и заявила, что ей нужны ножницы, она велела кукле принести их. Та покорно исполнила приказание. Женщина рассказала, что в детстве обожала играть в парикмахера и делать своим куклам модные прически. Она подошла к нашей живой марионетке и стала один за другим беспощадно корнать ее белокурые локоны.

Я умоляюще смотрела на восковое лицо с обстриженными хвостиками и безмолвно просила: «скажи же, стоп!» Но, девушка действительно превратилась в куклу. Ее словно не было с нами. Она была где-то далеко, возможно в детстве.

Разделавшись с её волосами «парикмахерша» взглянула на результаты своей «работы» и вдруг вся словно сдулась. На полу сиротливо лежала гора кучерявых, каких-то трогательно-детских волос, а рядом стояла изуродованная «принцесса», безучастно глядя перед собой. Женщина шмякнувшись на пол и разрыдалась, горько-горько, как маленькая обиженная девочка.

Остальные участники оторвали пышные рюши с платья, теперь уже совсем фарфорово-холодной «куклы». Кто-то рванул ткань так, что обнажился кружевной прозрачный лифчик, под которым был виден розовый девичий сосок.

Но «кукла» по прежнему безропотно принимала все происходящее. Она не собиралась говорить «стоп».

А дальше произошло экзистенциальное чудо. Кто-то из мужчин группы вскочил и  заорал: «Хва-а-а-а-тит с этой дурой возиться. Я сюда для себя пришёл!» Все смотрели на него с недоумением. «Так а с ней-то что делать?!»

«Да выкинуть её на фиг!». Он взял задеревеневшую, обстриженную статуэтку, и вышвырнул ее на балкон,  плотно закрыв за собой дверь.

Тут наступила, что называется «рабочая фаза» группы интенсивной жизни. Участников буквально «накрыло». Накрыло осознанием собственной жестокости, пустоты, одиночества. Пошли один за другим прорывы и озарения.  

В таких случаях важно не мешать происходящему, довериться очищающей природе катарсиса, природе живых процессов, порожденных обнаженными состояниями души.

Люди говорили, изливали душу, а я  всё смотрела на балкон. Там неподвижно лежала на пыльном полу растрепанная, с изуродованными волосами, отважная наша кукла. Широко распахнутыми глазами она смотрела в небо. Я было забеспокоилась, но напрасно: её лицо было спокойное и умиротворенное…

«Рабочая фаза» закончилась. После перерыва, омыв зарёванные и  разгоряченные лица,  участники вернулись в круг.

Девушка-кукла тоже умылась, распустила и намочила искромсанные волосы, смыла косметику. На щеках и носу, теперь уже без макияжа, проступили веснушки. Отклеенные ресницы исчезли и обнажили свои - пушистые и рыжеватые, которые обрамляли ясные, спокойные, серые глаза.

В круге повисла пауза. Все ждали, что она скажет. Я спросила: «Ты готова поделиться тем, что произошло с тобой?»

Она еще долго молчала, собираясь с мыслями. «Я была готова сносить всё, что угодно, лишь бы мир со мной возился. Но когда меня выбросили…Господи, это было ужасно! Я поняла, что никому, ровным счетом никому на свете не нужна. Это было такое страшное отчаяние. Мне хотелось только умереть. А потом стало пусто. Совсем пусто. Я просто лежала и смотрела на небо, вся ушла в эту пустоту. Смирилась с ней что - ли.  И тут вдруг, впервые в жизни я осознала, как сильно Я НУЖНА САМОЙ СЕБЕ»…

Спустя несколько лет эта девушка стала дизайнером одежды. Совершенно определенно, ей удалось найти свой неповторимы почерк, свой  стиль. Вещи, которые она создавала были странные, яркие, словно обрывки детского сна, и во всей её одежде было что-то неуловимо кукольное…